- Знаете, что всех спасёт? Члены. (c)
Да, да... какая я плохая, ворую чужие фанфики и выставляю их в свой днев. Но ничего не погу с собой поделать, тут такие классные фанфы встречаются.
А этот фанф, про время второй мировой и, опять-таки, слэш. Но в конце слеза напрашивалась )
фанф
Название: Мой Отто
Автор: Ихтиандр.
Это случилось жарким летом 1941 года. Я жил тогда в Украинской ССР, в деревне Чесноковка, под Конотопом. Моя мать погибла в 37 году, а моего отца и брата мобилизовали на фронт. Жить я остался в хате со своей бабкой. Был я в принципе обычным восемнадцатилетним хлопчиком, естественно уже начинал посматривать на девочек. Нравы тогда были построже, и девушки особо много себе не позволяли. О гомосексуальных отношениях я мало думал. Я слышал, конечно, что на западе мужик мужика мает, но как-то не представлял себе как это возможно.
К Конотопу подбирались фрицы, и вот, однажды, они пришли и в нашу деревню. Они приехали на машинах и на мотоциклах, в касках, с автоматами, и над нашей деревней раздался их гавкучий говор. Они расстреляли всех коммунистов в деревне, а потом начали расселяться по хатам. К нам приквартировали офицера Грубера и солдата Отто. Отто был очень красивым парнем – высокий, стройный блондин с голубыми глазами. В общем, чистокровный ариец. Волосы у него были не просто светлые, они были белые, как линь и очень прямые. Войдя в дом, он сразу стал пристально на меня смотреть, а я пытался выдержать этот взгляд. Наконец, я в смущении отвел глаза, но он продолжал как-то странно на меня смотреть. Казалось, этот взгляд разбирает меня на части, проникает во все самые сокровенные уголки моей сущности, угадывает самые сокровенные мысли и желания. Под этим взглядом я чувствовал себя слабым, чувствовал его безграничную власть над собой. Это чувство доводило меня до сладкой истомы, бросало меня в дрожь. Такое я испытывал впервые. Надо сказать, что всю дальнейшую свою жизнь я искал подобного ощущения, как потерянного рая. Наконец, офицер сказал ему что-то по-немецки, и он отвел от меня взгляд. Потом офицер сказал моей бабке на ломаном русском, чтобы она приготовила поесть и показала, где им можно лечь спать. Она сделала это. Мне не хватило места в доме и, поэтому, пришлось ночевать в саду. Я вынес туда старую кровать и матрас, и улегся. Ночью я думал об этом необычном взгляде. Почему он так потряс все мое сознание, привел меня в такое возбуждение? Я долго думал, и, наконец, понял, что этот взгляд ниспровергал законы морали, вызывал на свет мое скрытое дикое естество. Именно ощущение, что он заставил меня перешагнуть грань мужского поведения, и подчинить свою волю более сильному еще больше распаляло желание. Этого я никогда больше не смог испытать в отношениях с женщинами. С ними особенно трудно перешагнуть грань дозволенного, потому что дозволено почти все. С этими мыслями, я, наконец, заснул. Наутро я приступил к своей обычной работе. Я пошел в сад и стал собирать малину. Неожиданно в сад пришел Отто. Я посмотрел на него с удивлением, а он улыбнулся мне, и сказал:
- Помогать!
И он начал собирать малину с соседнего куста. Я стоял к нему спиной, и чувствовал его жгучий взгляд. Когда я нагибался, нижняя часть моей спины оголялась, и я чувствовал, что его взгляд становился особенно пристальным. Мне даже немного хотелось, чтобы он на меня смотрел. Наконец, день прошел, и наступил вечер. Все улеглись спать, а я лежал в саду и думал. За эти два дня я очень изменился. Все пережитое мной наложило свой отпечаток, и расширило границы моих чувств. Я закрыл глаза, и представил себе, что я пленный, а Отто – мой надзиратель. Я лежал на кровати, а он связывал мои руки и ноги веревкой. Это ощущение, что я в его руках особенно томило меня. Что он будет делать дальше я не знал, но мне хотелось, чтобы он что-нибудь сделал со мной. Мне хотелось поскорей испытать эту сладкую пытку, и чтобы он пытал и унижал меня вновь и вновь. Руками я яростно тер свой набухший член.
Вдруг мои мысли прервал скрип двери и шорох травы. Я открыл глаза, и увидел, что это был Отто. Он был в одних кальсонах и в нательной рубашке. Я испуганно присел на кровати.
- Тиша, Тиша! – сказал он – Я не делать ничего плохой. Я хотеть говорить с ты.
И тут он заметил, как мой член колом выпирал из-под одеяла. Его лицо сильно изменилось. В глазах блеснула страсть.
- Ты думать о девушки?
- Да – соврал я
- Ты быть когда-нибудь с девушка?
- Нет
- И не целовать?
- Нет
- Закрой глаза!
Я послушно закрыл глаза, и почувствовал его губы около своих. Он начал их тихонько дергать ртом, а потом засунул свой язык мне в рот и начал облизывать его изнутри. Я никогда не видел, чтобы так целовались, и для меня это было странно. Однако, это было так необычно и так нравилось мне, что я сам начал посасывать его язык. Его руки гуляли по моему телу, выискивая самые чувствительные зоны. (Еще рассказы - на xgay.ru). Наконец, мой организм весь стал одной сплошной точкой удовольствия. Он воспринимал каждое прикосновение и кидал его в бурлящий котел страсти. Губы Отто целовали мои уши, и двигались все ниже. Наконец, они опустились ниже пупка, и я думал, что он остановится и двинется обратно, но он, неожиданно взял мой член в рот. Это было слишком, даже для меня. Я попытался отстраниться, но он крепко схватил меня за ягодицы. После небольших раздумий, я подумал, что, может быть, у них в Германии так принято, и успокоился. Его рот ритмично насаживался на мой член, а язычок время от времени исследовал головку. Наконец он закончил, и заставил меня сделать то же самое ему. Мне было это очень неприятно, но я переборол себя, и стал сосать. Когда я полностью переборол в себе чувство брезгливости, я даже начал получать удовольствие от приятно пульсировавшего члена у меня во рту. Он вытащил член у меня изо рта, и поставил меня на колени, и слегка нагнул. Я почувствовал его член возле моей дырочки. Чувство, что я сейчас перешагну грань, особенно возбуждало меня. Он начал медленно входить в меня. Было слегка больно, но я терпел. Он двигался плавно и осторожно, чтобы мне было не очень больно. Наконец, моя дырочка разработалась, и боль сменило приятное чувство наполненности. Его член гулял у меня внутри, все ускоряясь и ускоряясь. Я изнывал от удовольствия. Мне хотелось, чтобы он вошел в меня весь, и я стал насаживаться на него. Наконец, он стал прерывисто дышать. В этот момент снова послышался скрип и шорох травы. От испуга моя дырочка начала пульсировать.
- Я-я, Я-я, Я-я! – закричал он и начал спускать в меня. От этого чувства я тоже выстрелил спермой на матрас.
В этот момент в саду показался Грубер. Он посмотрел на все происходящее совершенно равнодушно, как будто бы не произошло ничего необычного, и что-то сказал Отто по-немецки. Отто начал ему что-то говорить, показывая на меня. В его речи часто звучало слово «Либен». Потом я узнал, что это означало «Любовь». Бедный миленький Отто, он влюбился в меня, как мальчишка и я тоже полюбил его. Мы любили друг друга, но нас многое разделяло – человеческие предрассудки, распоряжения немецких офицеров, вражда двух народов и сама война, которая так ненадолго свела нас вместе.
Отто говорил не очень долго, после чего Грубер отдал ему какой-то приказ, и они оба пошли в дом.
Утром я решил сходить на реку, искупаться. Отто пошел со мной. Мы разделись, и, в чем мать родила, стали купаться. Речка была не очень глубокая, и Отто стал подшучивать надо мной. Он подплывал ко мне, и топил меня. Я плавал не очень хорошо, и, поэтому, всякий раз в страхе прижимался к нему всем телом, обхватывая руками и ногами. Это очень веселило и возбуждало его, поэтому он повторял это снова и снова. Потом он схватил меня, вытащил на берег, и, положив меня на живот, начал вводить мне. Мне очень нравилось, что меня покрывает собой взрослый крепкий мужчина, и использует меня как девушку. Его член ходил туда-сюда у меня в дырке, и мне было уже не так больно, как в первый раз. Это было даже очень приятно. Потом он начал опять дышать, как в первый раз и спустил в меня. Мы лежали на берегу, и я трогал его рельефные мышцы. У него на животе было несколько шрамов, и под одним из них чувствовалось что-то твердое. Заметив мой вопросительный взгляд, он пояснил:
- Пуль-я!
Бедненький! Ему приходится каждый день рисковать собой! Господи, хоть бы эта война поскорее закончилась!
Вечером Отто о чем-то поговорил с Грубером, и эту ночь мы с Отто провели вместе. Этой ночью Отто был особенно нежен. Он расцеловал все мое тело, заставив меня биться от сладкой истомы. Мы занимались любовью, как в последний раз, не подозревая, что эта ночь действительно окажется последней. Он входил в меня на всю глубину своего члена, а потом оросил мое чрево частью своего тела.
Наутро немцы начали собираться. Собирались и Отто с Грубером. Мы смотрели друг на друга с грустью. Наконец Грубер показал на меня и что-то сказал Отто. Он подошел ко мне и сказал:
- Прощай, мой милий! Мне надо ходить на фронт! Не забыть меня, пожалуйста! Прощай! – и он крепко поцеловал меня в губы. Мне стало так невыносимо грустно, что я заплакал.
- Не плакай! Держи! – и он протянул мне свою фотокарточку. Сзади нее была надпись.
Он еще раз обнял меня, и они с Грубером ушли.
Прошло много лет, я женился, у меня появились дети, внуки, но я до сих пор не могу забыть моего милого Отто. Иногда я достаю из шкафа его фотокарточку и тихонько плачу…
А этот фанф, про время второй мировой и, опять-таки, слэш. Но в конце слеза напрашивалась )
фанф
Название: Мой Отто
Автор: Ихтиандр.
Это случилось жарким летом 1941 года. Я жил тогда в Украинской ССР, в деревне Чесноковка, под Конотопом. Моя мать погибла в 37 году, а моего отца и брата мобилизовали на фронт. Жить я остался в хате со своей бабкой. Был я в принципе обычным восемнадцатилетним хлопчиком, естественно уже начинал посматривать на девочек. Нравы тогда были построже, и девушки особо много себе не позволяли. О гомосексуальных отношениях я мало думал. Я слышал, конечно, что на западе мужик мужика мает, но как-то не представлял себе как это возможно.
К Конотопу подбирались фрицы, и вот, однажды, они пришли и в нашу деревню. Они приехали на машинах и на мотоциклах, в касках, с автоматами, и над нашей деревней раздался их гавкучий говор. Они расстреляли всех коммунистов в деревне, а потом начали расселяться по хатам. К нам приквартировали офицера Грубера и солдата Отто. Отто был очень красивым парнем – высокий, стройный блондин с голубыми глазами. В общем, чистокровный ариец. Волосы у него были не просто светлые, они были белые, как линь и очень прямые. Войдя в дом, он сразу стал пристально на меня смотреть, а я пытался выдержать этот взгляд. Наконец, я в смущении отвел глаза, но он продолжал как-то странно на меня смотреть. Казалось, этот взгляд разбирает меня на части, проникает во все самые сокровенные уголки моей сущности, угадывает самые сокровенные мысли и желания. Под этим взглядом я чувствовал себя слабым, чувствовал его безграничную власть над собой. Это чувство доводило меня до сладкой истомы, бросало меня в дрожь. Такое я испытывал впервые. Надо сказать, что всю дальнейшую свою жизнь я искал подобного ощущения, как потерянного рая. Наконец, офицер сказал ему что-то по-немецки, и он отвел от меня взгляд. Потом офицер сказал моей бабке на ломаном русском, чтобы она приготовила поесть и показала, где им можно лечь спать. Она сделала это. Мне не хватило места в доме и, поэтому, пришлось ночевать в саду. Я вынес туда старую кровать и матрас, и улегся. Ночью я думал об этом необычном взгляде. Почему он так потряс все мое сознание, привел меня в такое возбуждение? Я долго думал, и, наконец, понял, что этот взгляд ниспровергал законы морали, вызывал на свет мое скрытое дикое естество. Именно ощущение, что он заставил меня перешагнуть грань мужского поведения, и подчинить свою волю более сильному еще больше распаляло желание. Этого я никогда больше не смог испытать в отношениях с женщинами. С ними особенно трудно перешагнуть грань дозволенного, потому что дозволено почти все. С этими мыслями, я, наконец, заснул. Наутро я приступил к своей обычной работе. Я пошел в сад и стал собирать малину. Неожиданно в сад пришел Отто. Я посмотрел на него с удивлением, а он улыбнулся мне, и сказал:
- Помогать!
И он начал собирать малину с соседнего куста. Я стоял к нему спиной, и чувствовал его жгучий взгляд. Когда я нагибался, нижняя часть моей спины оголялась, и я чувствовал, что его взгляд становился особенно пристальным. Мне даже немного хотелось, чтобы он на меня смотрел. Наконец, день прошел, и наступил вечер. Все улеглись спать, а я лежал в саду и думал. За эти два дня я очень изменился. Все пережитое мной наложило свой отпечаток, и расширило границы моих чувств. Я закрыл глаза, и представил себе, что я пленный, а Отто – мой надзиратель. Я лежал на кровати, а он связывал мои руки и ноги веревкой. Это ощущение, что я в его руках особенно томило меня. Что он будет делать дальше я не знал, но мне хотелось, чтобы он что-нибудь сделал со мной. Мне хотелось поскорей испытать эту сладкую пытку, и чтобы он пытал и унижал меня вновь и вновь. Руками я яростно тер свой набухший член.
Вдруг мои мысли прервал скрип двери и шорох травы. Я открыл глаза, и увидел, что это был Отто. Он был в одних кальсонах и в нательной рубашке. Я испуганно присел на кровати.
- Тиша, Тиша! – сказал он – Я не делать ничего плохой. Я хотеть говорить с ты.
И тут он заметил, как мой член колом выпирал из-под одеяла. Его лицо сильно изменилось. В глазах блеснула страсть.
- Ты думать о девушки?
- Да – соврал я
- Ты быть когда-нибудь с девушка?
- Нет
- И не целовать?
- Нет
- Закрой глаза!
Я послушно закрыл глаза, и почувствовал его губы около своих. Он начал их тихонько дергать ртом, а потом засунул свой язык мне в рот и начал облизывать его изнутри. Я никогда не видел, чтобы так целовались, и для меня это было странно. Однако, это было так необычно и так нравилось мне, что я сам начал посасывать его язык. Его руки гуляли по моему телу, выискивая самые чувствительные зоны. (Еще рассказы - на xgay.ru). Наконец, мой организм весь стал одной сплошной точкой удовольствия. Он воспринимал каждое прикосновение и кидал его в бурлящий котел страсти. Губы Отто целовали мои уши, и двигались все ниже. Наконец, они опустились ниже пупка, и я думал, что он остановится и двинется обратно, но он, неожиданно взял мой член в рот. Это было слишком, даже для меня. Я попытался отстраниться, но он крепко схватил меня за ягодицы. После небольших раздумий, я подумал, что, может быть, у них в Германии так принято, и успокоился. Его рот ритмично насаживался на мой член, а язычок время от времени исследовал головку. Наконец он закончил, и заставил меня сделать то же самое ему. Мне было это очень неприятно, но я переборол себя, и стал сосать. Когда я полностью переборол в себе чувство брезгливости, я даже начал получать удовольствие от приятно пульсировавшего члена у меня во рту. Он вытащил член у меня изо рта, и поставил меня на колени, и слегка нагнул. Я почувствовал его член возле моей дырочки. Чувство, что я сейчас перешагну грань, особенно возбуждало меня. Он начал медленно входить в меня. Было слегка больно, но я терпел. Он двигался плавно и осторожно, чтобы мне было не очень больно. Наконец, моя дырочка разработалась, и боль сменило приятное чувство наполненности. Его член гулял у меня внутри, все ускоряясь и ускоряясь. Я изнывал от удовольствия. Мне хотелось, чтобы он вошел в меня весь, и я стал насаживаться на него. Наконец, он стал прерывисто дышать. В этот момент снова послышался скрип и шорох травы. От испуга моя дырочка начала пульсировать.
- Я-я, Я-я, Я-я! – закричал он и начал спускать в меня. От этого чувства я тоже выстрелил спермой на матрас.
В этот момент в саду показался Грубер. Он посмотрел на все происходящее совершенно равнодушно, как будто бы не произошло ничего необычного, и что-то сказал Отто по-немецки. Отто начал ему что-то говорить, показывая на меня. В его речи часто звучало слово «Либен». Потом я узнал, что это означало «Любовь». Бедный миленький Отто, он влюбился в меня, как мальчишка и я тоже полюбил его. Мы любили друг друга, но нас многое разделяло – человеческие предрассудки, распоряжения немецких офицеров, вражда двух народов и сама война, которая так ненадолго свела нас вместе.
Отто говорил не очень долго, после чего Грубер отдал ему какой-то приказ, и они оба пошли в дом.
Утром я решил сходить на реку, искупаться. Отто пошел со мной. Мы разделись, и, в чем мать родила, стали купаться. Речка была не очень глубокая, и Отто стал подшучивать надо мной. Он подплывал ко мне, и топил меня. Я плавал не очень хорошо, и, поэтому, всякий раз в страхе прижимался к нему всем телом, обхватывая руками и ногами. Это очень веселило и возбуждало его, поэтому он повторял это снова и снова. Потом он схватил меня, вытащил на берег, и, положив меня на живот, начал вводить мне. Мне очень нравилось, что меня покрывает собой взрослый крепкий мужчина, и использует меня как девушку. Его член ходил туда-сюда у меня в дырке, и мне было уже не так больно, как в первый раз. Это было даже очень приятно. Потом он начал опять дышать, как в первый раз и спустил в меня. Мы лежали на берегу, и я трогал его рельефные мышцы. У него на животе было несколько шрамов, и под одним из них чувствовалось что-то твердое. Заметив мой вопросительный взгляд, он пояснил:
- Пуль-я!
Бедненький! Ему приходится каждый день рисковать собой! Господи, хоть бы эта война поскорее закончилась!
Вечером Отто о чем-то поговорил с Грубером, и эту ночь мы с Отто провели вместе. Этой ночью Отто был особенно нежен. Он расцеловал все мое тело, заставив меня биться от сладкой истомы. Мы занимались любовью, как в последний раз, не подозревая, что эта ночь действительно окажется последней. Он входил в меня на всю глубину своего члена, а потом оросил мое чрево частью своего тела.
Наутро немцы начали собираться. Собирались и Отто с Грубером. Мы смотрели друг на друга с грустью. Наконец Грубер показал на меня и что-то сказал Отто. Он подошел ко мне и сказал:
- Прощай, мой милий! Мне надо ходить на фронт! Не забыть меня, пожалуйста! Прощай! – и он крепко поцеловал меня в губы. Мне стало так невыносимо грустно, что я заплакал.
- Не плакай! Держи! – и он протянул мне свою фотокарточку. Сзади нее была надпись.
Он еще раз обнял меня, и они с Грубером ушли.
Прошло много лет, я женился, у меня появились дети, внуки, но я до сих пор не могу забыть моего милого Отто. Иногда я достаю из шкафа его фотокарточку и тихонько плачу…
register_image(670041836);
